Архитектор Владимир Кузьмин рассказал о своем опыте участия в экспертном совете премии АРХИWOOD в интервью по случаю юбилейного сезона
Расскажите, пожалуйста, о работе в экспертном совете премии АРХИWOOD.
Моя работа в экспертном совете премии АРХИWOOD всегда была для меня большой честью и радостью. Во-первых, потому что это определенный статус моей собственной профессиональной экспертности; во-вторых, потому что мои коллеги, уважаемые мастера, сочли меня достойным отбирать их работы, что уже накладывает большую ответственность, и говорит о том, что моё мнение важно для довольно широкого круга людей. Что ещё более лестно, этот круг людей признает моё мнение достойным того, чтобы подчиняться и следовать ему.
Круг экспертов, с которыми мы встречались на протяжении всей премии, гораздо шире. Это говорит о том, что количество экспертов за это время увеличилось и, на мой взгляд, как раз деятельность премии АРХИWOOD, в частности деятельность экспертного совета и сформировала эту более широкую экспертность.
Как, по вашему мнению, изменились тренды в архитектуре за время проведения премии?
Премию учредили во времена, когда казалось, что наша архитектура, наш статус профессий вот-вот станет частью мирового или хотя бы европейского архитектурного процесса. И мы воспринимали себя реальной частью этого мирового процесса. Как вы понимаете, за эти 15 лет многое изменилось. И сейчас мы снова рассматриваем себя, как когда-то 20-25 лет назад, в некоторой отдаленности от общих процессов, происходящих в мире, хотя неизбежно мы тоже реагируем на них.
Поэтому изменение трендов, скорее, можно охарактеризовать, как возвращение к истокам. То есть, мы сначала убежали от дерева к новым технологиям, потом, как раз когда премия возникла, выяснилось, что среди лучших из нас дерево всегда оставалось актуальным, важным и, главное, конструктивным материалом.
Очевидные изменения произошли и в этом направлении - дерево вновь стало материалом гораздо более широкого использования, именно с точки зрения архитектуры технологии, а не просто строительства. Именно поэтому роль премии нельзя недооценивать. Как раз АРХИWOOD давал экспертную и качественную оценку того, в каком направлении необходимо развивать деревянную архитектуру, не только для профессионалов, но и для широкого круга участников премии. Поэтому я, отвечая на ваш вопрос, подтверждаю сам факт развития и активизации деятельности в этой области архитектуры. Она, очевидно, выросла и роль дерева устоялась и стала ещё более заметной.
Какие объекты за время проведения премии АРХИWOOD вы бы отметили?
Каждый год во время голосования мы сталкивались с ситуацией, когда существуют два уровня участников: есть признанные мастера, часть из которых сидит за тем же столом Экспертного совета, и есть много представителей молодого поколения со стремлением качественно развиваться. Пусть этих изменений пока немного, но они есть.
За эти годы меня всегда восхищали работы наших уважаемых гуру: Тотана Кузембаева, Николая Белоусова, Николая Лызлова, Александра Бродского и всей плеяды архитекторов старшего поколения. Среди моих коллег также очень много заметных людей, поэтому перечислять их сейчас я бы не стал, но могу сказать, что их стало гораздо больше. А вот что меня больше всего радует, это то, что много внимания уделяется дереву среди молодежи. Я этим занимаюсь и вижу, как это происходит. Мы ведем курс современной деревянной архитектуры при Ассоциации деревянного домостроения, мы работаем с молодежью на разных форумах. И я вижу, как меняется качество работ. Кроме того, такие мероприятия, как, например, “АрхБухта” в Сибири, активности в Никола-Ленивце, «Древолюция”, все это вызывает восхищение.
Считаете ли вы, что в архитектуре сейчас зарождается новый стиль?
У меня абсолютно другая точка зрения. Она сформулирована достаточно точно и в этом смысле она полностью противоположна тому, что вы говорите. Мы уже долгое время находимся в состоянии, которое характеризуется отсутствием стиля. Мы находимся в состоянии перегноя. Наше поколение и поколение, идущее за нами, это тот гумус, из которого возможно вырастет что-то, что впоследствии можно будет назвать «новый стиль». Но возвращаясь к деревянному домостроению я хотел бы вспомнить слова замечательного человека Джима Хеверина из компании Zaha Hadid Architects, который когда-то в своих выступлениях сказал очень важную вещь: «19 век был веком металла, 20 век был веком бетона, а 21 век — век дерева». Если с этой точки зрения посмотреть на понятие стиля, хотя это совершенно некорректное сравнение, можно предположить, что мы возвращаемся на новый виток технологии и понимания, мы возвращаемся к исконному материалу, присущему нам. В каком-то смысле можно говорить, что это некий стиль. Но будет ли он стилем или останется просто стремлением работать вновь с этим материалом, покажет как раз то поколение, которое вырастет из нашего гумуса.
Согласны ли вы с тем, что дерево – генетический код российской архитектуры?
То, что дерево было свойственно России, это так. То, что дерево является основным материалом для создания архитектуры в России, это не так. Потому что все, что называлось архитектурой в историческом контексте, создавалось не только из дерева. Например, XX век, по сути, отрезал нас от той традиции работы с деревом в архитектуре, которая существовала в течение нескольких столетий. И сейчас мы в каком смысле полностью утратили то, что мы имели когда-то. И сейчас мы создаем заново наши собственные отношения с деревом. Поэтому, если говорить, что дерево – это генетический код, то, это не так. Всему нужно учиться, это все нужно заново осваивать.